На картинке: Любимец Ростова - Жакуша! (История из жизни Ростовского зоопарка). 

Д. К. Дрягина (ред. И.Бойков, И.Ситников)


Однажды мужчина затрапезного вида принес в зоопарк на продажу молуккского попугая какаду. И цену за него назначил смешную, всего 180 рублей. Было это ещё в те времена, когда деньги были другие, и инженер на заводе зарабатывал в месяц 200 рублей. Но на московской зообазе таких редких птиц продавали тогда за 3,5 тысячи. И, понятное дело, попугая согласились купить, несмотря на то, что Жакуша (так его звали) выглядел под стать хозяину, весьма потрепанным. На груди, животе и крыльях птицы почти не оказалось перьев. Было ясно, что она сама выщипала их, находясь в плену постоянного стресса. На благородного какаду без слез смотреть было невозможно. 


И лишь в хорошем настроении попугай являл миру свою одарённость. Даже произносил некоторые простые фразы: «Жакуша хороший», «Саша, Наташа» и сопровождал их гомерическим хохотом. При этом с достоинством расправлял ярко-оранжевый хохолок. Еще в звуковом репертуаре Жакуши присутствовала имитация бульканья наливаемой в стакан водки вместе с гомоном пьяной компании. 


Босяцкое прошлое птицы достаточно ясно проявилось и в его гастрономических пристрастиях: вместо того, чтобы, как все пернатые его класса, вкушать орехи, фрукты, морковь, Жакуша жадно набрасывался на колбасу, вяленую рыбу, кильку в томатном соусе – короче, на те продукты, которые уместнее было бы назвать закуской. 


Один раз сотрудник зоопарка на глазах у Жакуши попробовал съесть бутерброд с маслом. И вдруг услышал: «Жакуша, кушать!». Получив в лапу половину бутерброда, пернатый гурман с необычайной важностью и видимым удовольствием употребил подношение. 


Сотрудники отдела орнитологии всерьез боролись за реабилитацию молуккского посланца. Грели под кварцевой лампой, купали в теплом отваре полыни, хитростью угощали его успокоительными таблетками. Усилия не пропали даром. «Пациент» со временем оброс перьями, расцвел, как майская клумба, и стал очень популярной личностью. Весь город приходил на него посмотреть. Шествует он по жердочке и приговаривает: «Жакуша хороший!», «Наташа, Саша!». А потом как захохочет, - и вся толпа вместе с ним. 


Как-то пожаловал в зоопарк высокопоставленный чиновник с семьей. И начал посещение с вопроса: «А где у вас здесь говорящий попугай?» 


Проводили их к Жакуше. Важный гость вел себя невежливо, просунул палец в клетку, стал подзывать ее обитателя: «Цып-цып-цып…» Жакуша насторожился и попятился подальше от чиновничьего пальца. Затем выдал суровым голосом: «Сволочи!» Обиженный начальник отдернул руку и раздраженно бросил семейству: «Идем отсюда!» А Жакуша только проводил их презрительным взглядом, видимо, не заинтересовал его этот человек. 


Случилось так, что Жакушу – любимца публики - украли. Ночью разрезали решётку, и всё! Но на следующий день попугай вернулся. 


Его принесли мальчишки, завёрнутого в фуфайку. Грубый мужской голос окликнул их из глубины автомобильного салона у входных ворот, и велел отнести свёрток в администрацию. Оперение Жакуши было залито кровью, только не птичьей, а человеческой. 


Гордый попугай всегда недолюбливал женщин и благоволил мужчинам, охотно шёл к ним на плечо. Но существовал один секрет. Снять его с плеча насильно было невозможно. Сначала приходилось нежно уговорить птицу спуститься, иначе какаду намертво впивался в плечо когтями, а клювом начинал долбить отдирающие их пальцы. Этим клювом Жакуша, даже в хорошем настроении, мог проткнуть кожаный сапог. 


Что ни говори, но только высоких и справедливых похвал достойна любовь криминального Ростовского мира к миру животных. Ибо, невзирая на физический урон, нанесённый попугаем своему похитителю, тот нашёл в себе силы понять и простить заморскую птицу. 
Ведь не зря любил Жакушу простой ростовский люд за отчаянный характер, весёлый хохот, лихой и озорной нрав.