На картинке: Жутко холодно: о чем писали в письмах солдаты вермахта, воевавшие под Ростовом в 1941 году.

Автор текста Александр Безменов.




В письмах на родину немецкие солдаты, воевавшие под Ростовом в 1941 году, чаще всего жаловались на суровую русскую зиму, нехватку еды и упорное сопротивление советских войск.


В конце ноября 1941 года германские войска ненадолго заняли Ростов. Танки 1-й танковой армии вермахта прорвали оборону Красной армии и вошли в город с севера, со стороны села Большие Салы.


Продвижение панцерваффе попытались остановить артиллеристы 317-й Бакинской стрелковой дивизии. Особенно ожесточенные бои развернулись в 2 км западнее Больших Салов, на перекрестке дорог Новошахтинск – Ростов и Большие Салы – Султан-Салы. Здесь держала оборону батарея лейтенанта Сергея Оганова.


Почти шесть часов советские воины отбивали атаки 50 танков 1-й танковой дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер», сформированной из личной охраны фюрера. Фашисты с трудом сломили сопротивление героических красноармейцев, потеряв 12 танков и две бронемашины.


Через неделю войска под командованием маршала Тимошенко выбили немцев из Ростова. Это была первая крупная победа Красной армии в Великой Отечественной войне. Освобождение города в конце ноября стало не только важным военно-политическим успехом. Оно значительно подняло моральный дух нации, пошатнувшийся после чудовищных поражений 1941 года.


Бои под Ростовом нашли отражение и в письмах солдат вермахта, которые они писали своим родным. Впрочем, из этих посланий достопочтенные бюргеры узнавали далеко не все. Цензура запрещала писать о первом крупном поражении на Восточном фронте германской армии, доселе не знавшей неудач.


«Несколько дней тому назад мы взяли Ростов, – сообщает родителям Пауль Шлегельмильх. – Захватили много пленных. Четыре дня мы шли на Ростов, еще четыре дня лежали в русских снегах. Вы не можете себе представить, как в России холодно. А еще только ноябрь. Но это не может нас поколебать».


Видимо, бодрый тон этого послания усыпил придирчивых цензоров. Они потеряли бдительность. Иначе ни за что бы не пропустили следующий пассаж из письма: «У нас много убитых и раненых. Наши войска очень слабы. В первом батальоне осталось всего 90 бойцов (штатная численность батальона вермахта составляла 850 человек – Прим.редакции). Можете себе представить, какие у нас потерь. Пришлите папирос. Пауль».


Просьба насчет табака не случайна. Традиционно в германской армии сигареты выдавались в ограниченном количестве – всего шесть штук в день. Поэтому мольба выслать папиросы встречается во многих письмах близким в далекий фатерланд.


Почти в каждом письме солдаты рейха жалуются на русскую зиму. «Милые родители! – пишет неназванный пехотинец 3-го моторизованного корпуса генерала фон Макензена. – Свистит ветер, мороз 25 градусов – на улицах Ростова даже собак нет. Наступление начинается. Сначала очень холодно, но в разгар боя пот катится градом. С нами было 60 танков. До 18 ноября наступление шло быстрым темпом. Но после ожесточенного боя пришлось лечь на холодную землю. Русские окопы находились всего в нескольких метрах от нас. Когда стало слишком холодно, мы сняли шинели с убитых русских солдат. Стало теплее».


Тут следует пояснить, что теплая одежда у немцев была. Но перед атакой командиры отбирали теплые шинели у солдат, чтобы тяжелая одежда не мешала им наступать и не стесняла в движениях. После боя шинели возвращали. Хотя к тому времени многим они уже были не нужны.


«При большом морозе мы пошли в наступление и находимся уже два дня в пригороде Ростова на берегу Дона, – сообщает родителям солдат по имени Рудольф. – На другой стороне – позиция русских. Здесь немного лучше, чем в открытом поле. Дон замерз. Русские все взорвали и эвакуировали все продовольствие. У нас нечего есть».


После очередного боя наступала ночь, которую солдатам вермахта нередко приходилось проводить в открытом поле. Об этом, в частности, говорится в письме Эриха Шютте своей жене: «После четырех суровых дней боев мы достигли окраин Ростова. Взорвалось так много мин и был такой артиллерийский огонь, что я каждую секунду был на волосок от смерти. Заснуть мы не могли от мороза. Ты можешь себе представить, когда ночью нужно спать на открытом воздухе».


Затем он описывает боевые действия уже непосредственно в Ростове: «В городе начались ожесточенные уличные бои. Мы совсем неожиданно разбили русских. Они приближались на грузовиках из различных улиц. Один русский спрыгнул с автомобиля, лег под него и хотел стрелять в нас, но я подбежал к нему и убил».


Следующую ночь убийца провел уже не в открытом поле, а в помещении – в аптекарском магазине, чем оказался страшно доволен. Лишь посетовал, что спать мешали выстрелы, которые раздавались повсюду. «Несмотря на холод, мы будем двигаться вперед», – воодушевленно пообещал захватчик.


Под впечатлением от крепких морозов «покорители Европы» с тоской вспоминали о теплых краях, где они воевали.


«Русская зима нагрянула внезапно, – пишет командир роты Герман Гинзель. – При 30 градусах мороза мы страшно мерзнем. Теперь часто мечтаем об Эгейском море, о пальмах, об Афинах. Есть и положительные стороны, хотя их мало: куры на обед и русская баня».


Но было еще кое-что, о чем оккупанты стыдливо умалчивали. Массовый характер в рядах тевтонских завоевателей приобрели венерические заболевания. Прошедшие с разбоем по всей Европе фрицы и гансы насиловали женщин в захваченных городах и деревнях. Не случайно на въезде в Ростов немецкая медслужба установила грозную надпись: «Внимание! В Ростове смертоносные венерические заболевания».


Об этом хорошо было известно красноармейцам, что лишь усиливало гнев и ненависть советских воинов. Вот что, например, писала газета «Красная звезда» 27 декабря 1941 года: «Солдаты и офицеры Гитлера – это не воины в обычном смысле этого слова, это бандиты и грабители, потерявшие человеческий облик, прогнившие морально и физически. Венерические заболевания носят массовый характер в немецко-фашистской армии».


Через несколько дней захватчиков выбили из Ростова. «К сожалению, мы должны отступить, – сокрушается в письме домой немецкий пехотинец. – Много убитых, ибо у русских много ручных гранат, а у нас их нет».


Под Ростовом вермахт начал неумолимый путь назад, что в конечном итоге привело к краху «тысячелетнего рейха».


Некоторые здравомыслящие немецкие командиры быстро осознали значение битвы на Дону. «Ростов стал началом наших бед, – записал в своем дневнике генерал танковых войск Хайнц Гудериан, один из «отцов» блицкрига. – Это был первый сигнал об опасности. Но на него никто не обратил внимания».




Тексты писем взяты из книги Николая Бусленко «На Ростовских рубежах: немецкие письма 1941 года» и публикаций на немецком форуме бывших военнослужащих вермахта.