На картинке: Несостоявшаяся дуэль Пушкина (о книге Александра Хавчина).

Недавно перебирая книги в своей библиотеке, я обнаружил небольшую книжицу донского писателя, к сожалению, ныне покойного, Александра Хавчина «Семь этюдов о Пушкине». Книга была издана в далеком уже 1998 году в Ростове-на-Дону, в издательстве «Приазовский край». В те годы Александр Викторович Хавчин сотрудничал с этим издательством и с газетой с одноименным названием, которая уже не выходит в свет. Познакомил меня с Хавчиным ростовский режиссер и журналист Владимир Давидович Таршис. Мы очень мило общались, дискутировали на разные темы. Одно время я даже публиковал свои рассказы в газете, в которой работал Хачин. В одну из наших встреч Александр Викторович подарил мне свою книгу «Семь этюдов о Пушкине» с автографом: «Георгию Багдыкову, с искренней симпатией, пожеланием больших успехов на литературной ниве. А. Хавчин. 6.07.98 г».


Я помню, тогда с интересом прочитал эту книжку. Ведь в 1999 году в нашей стране отмечался юбилей Пушкина. Но юбилей прошел, и я как-то забыл об этой работе Хавчина. Недавно, когда эта книжка мне вновь попала в руки, я не только с ностальгией вспомнил о моих встречах с Александром Викторовичем, но и подумал о том, что этот труд писателя оказался сегодня незаслуженно забыт.


Дело в том, что в книге Хавчина «Семь этюдов о Пушкине» есть очень интересная глава, которая называется «Сочинитель и чиновник». Александр Викторович пишет, что его одноклассник Евгений Кузнецов принес ему архив своего дальнего предка, который по семейному преданию служил вместе с Пушкиным. Евгений Кузнецов не знал, что делать с этим архивом, и насколько ценны воспоминания предка, поэтому и принес мемуары Хавчину.


Как оказалось это были воспоминания действительного статского советника Антона Андреевича Петлинского (1792-1863). Петлинский был участником Отечественной войны с Наполеоном. Во время этой войны был тяжело ранен. После ранения избрал гражданскую службу. В мемуарах описаны его беседы с видными военными, политическими и общественными деятелями того времени - генералами Инзовым, Ермоловым, Дибичем, Паскевичем, министрами Канкриным, Кисилевым и другими деятелями.


Но больше всего Хавчина заинтересовала история о несостоявшейся дуэли Петлинского с Пушкиным. В своих воспоминаниях Петлинский называет Пушкина Сочинителем или инициалом «П».


Антон Андреевич пишет, что судьбе было угодно нарушить спокойное течение его дней. Генерал Инзов представил ему и его друзьям Сочинителя. Имя этого поэта им было уже хорошо известно. Как пишет Петлинский, слава Сочинителя затмевала Жуковского, Батюшкова, его сравнивали с Байроном.


Вначале Пушкин понравился Петлинскому. Вот как он описывал Александра Сергеевича: «Был он не урод, но с чертами лица неправильными, нос длинен, губы толсты и вся нижняя часть как бы подалась вперед. Росту ниже среднего, однако ж довольно ловок и крепок. Глаза постоянно бегали с места на место; движения быстрые и даже суетливые; речь бойкая и острая; держался развязано со всеми, не исключая начальников и незнакомых лиц, при генерале садился без приглашения, заложа ногу за ногу, а то мог и на стол усесться. Когда хотел произвести выгодное впечатление, то умел ко всякому подладиться, дамам сыпал комплименты без удержу; с молодыми людьми балагурил; с людьми возрастными и степенными заводил речь о важных предметах и прошлых событиях, свидетелями коих они были. Впрочем, познания имел довольно обширные, соображал быстро».


Далее Антон Андреевич Петлинский пишет, что по случаю знакомства с Пушкиным была устроена веселая пирушка. На встречу с Александром Сергеевичем пришли многие офицеры, которые знали его еще по Петербургу. Пили много шампанского, балагурили, рассказывали анекдоты. Далее Петлинский пишет, что «пошли разговоры философические, исторические, стратегические и эротические – из чего всякой догадается, что шампанское лилось рекой».


Надо учесть, что Петлинский писал воспоминания уже в зрелом возрасте. Он много морализирует. И видимо, поэтому мне чем-то в своих суждениях напоминает уважаемого нашего современного режиссера, ведущего программы «Бесогон» Никиту Сергеевича Михалкова. Петлинский пишет: «Теперь я нахожу постыдным, тогда же ничего странного не видел в том, что офицеры и чиновники, давшие присягу Государю и получая от Государя жалования, для большинства составлявшее единственный источник пропитания, состязались в жестоких насмешках над Государем, рассуждали об ужасах деспотизма, нестерпимых стеснениях для общества, налагаемых Правительством – которому верно служить обещевались! – о необходимости перемены образа государственного правления и прочее».


Другими словами, Пушкин вместе с офицерами вел крамольные разговоры, пропагандировал либеральные идеи. Петлинский так и пишет: «Шампанское ли располагает к либеральным мыслям? Вольнодумие ли беспременно требует шампанского? – не умею решить!».


Как пишет Антон Андреевич, многие из его собутыльников стали впоследствии декабристами. И он с глубокой грустью вспоминает об этом.


Но, а что же Александр Сергеевич Пушкин? По воспоминаниям Петлинского, великий поэт время зря не терял. Он не только пропагандировал либеральные идеи и читал стихи на балах, но еще ухаживал за женщинами. В том числе, как оказалось, за женой Петлинского.


Все события, описываемые Антоном Андреевичем Петлинским, происходили в Екатеринославле. Его жене было 19 лет, она считалась первой красавицей этого города. Конечно, Пушкин не мог не заметить такой красивой девушки. На балу по случаю дня рождения супруги одного из видных граждан города Александр Сергеевич несколько раз приглашал супругу Петлинского на танец. После бала Петлинский поинтересовался у супруги, что с таким жаром говорил ей Пушкин. Она ответила, что всякий вздор, восхищался ее плечами, шеей, красотой.


Потом Пушкин стал приходить в гости к Петлинским. Правда, в основном, когда главы семейства не было дома. А потом и сам Антон Андреевич по служебным делам отбыл в Херсон и Очаков. Он очень скучал по своей жене и маленькому сыну. Но когда вернулся, его ждал неприятный сюрприз. По городу гуляли слухи о связи Пушкина с его супругой Натальей. Вот как об этом пишет сам Антон Андреевич: «Не в моих правилах было чинить допрос жене, упрекать ее и выказывать подозрения, сие всегда почитал глупым и низким. У меня достало самообладания как бы невзначай навести разговор на Пушкина – каково он тут проказничал, кто сегодня предмет его страсти и прочее. Наташа, покраснев, в слезах, вдруг прячет лицо на груди моей и признается, что Пушкин изливался перед нею в любовных чувствах, уверял, что, ежели она сие чувство с ним не разделит, он умрет от тоски, ибо жить без нее не может. Нимало не поощряя воздыхателя, Наташа, однако ж, не в силах была остаться вполне равнодушна; ее тронули проявления страсти столь бурные, столько по видимости искренние и столь прекрасно высказанные (куда бедному чиновнику соперничать с Сочинителем в изяществе словесном!). Головка ее вскружилась; она почитала себя как бы виноватою в его страданиях, утолить которые не могла; она жалела его; наконец, ей, как всякой женщине, льстило чувство молодого человека, к тому ж знаменитого стихотворца».


Как пишет Петлнский, кровь у него вскипела, и он бросился искать Пушкина. Антон Андреевич пришел на квартиру, где жил поэт. Александр Сергеевич болел, «схватил горячку». Петлинскому даже стало неловко произносить обличительные речи. Но он все высказал поэту. Александр Сергеевич ответил, что не считает себя виноватым, что не делал ничего предосудительного и очень уважает супругу Петлинского. Но если тот считает себя оскорбленным, то за все свои поступки готов отвечать. Петлинский сухо попрощался с Пушкиным, сказав, что оставляет за собой право продолжить беседу после выздоровления поэта.


По городу тут же поползли слухи, что Петлинский вызвал Пушкина на дуэль. Антон Андреевич пишет, что рассудок убеждал его, что дуэль была бы верхом безрассудства. Петлинский с ужасом думал о том, как будет жить его семья, любимая Наташа, сынок, если его убьют? А как на свете сможет жить он сам, если убьет великого поэта, гения? Как он после этого сможет смотреть в глаза своим друзьям, многие из которых были друзьями Пушкина?


И вот тут Пушкина и Петлинского от дуэли спас генерал Инзов. Он вызвал к себе Петлинского и сказал следующее: «Ты, братец, не вздумай драться. Я не допущу, чтобы Пушкин подставлял голову под пулю, да и тебя жалко будет, ежели он подстрелит. Дай мне честное слово».


Петлинский ответил, что готов подчиниться любому приказанию генерала по службе, но в частную его жизнь он не имеет права лезть. Тогда генерал сказал, что арестовывает Петлинского и сажает его под домашний арест на три дня. Антон Андреевич стал возражать, что у него неотложные дела и много работы. На это генерал Инзов ответил: «Ничего, бумаги, которые тебе надобны, тебе на квартиру принесут. Чиновников у меня много, а Пушкин один».


Генерал Инзов хорошо знал, что Петлинский воевал под Бородино, а под Малоярославцем был ранен, то есть оружием владел хорошо. А значит, легко мог бы убить Пушкина.


Когда Петлинского выпустили из-под домашнего ареста, Александра Сергеевича Пушкина в городе уже не было. Антон Андреевич пишет, что «судьба развела нас». Через две недели Петлинский с повышением был переведен в город Гродно. Он пишет: «Новым чином и должностью был я обязан генералу Инзову, о коем всегда буду вспоминать с глубокою благодарностью. Пушкин, по возвращению через два или три месяца с Кавказа, последовал за генералом Инзовым в Кишинев, куда перенес он свою резиденцию».


Надо особо отметить, что генерал Инзов в судьбе Пушкина сыграл большую роль. Под начальством Инзова состоял Александр Сергеевич во время своей ссылки на Юг России. Как писали современники, Инзов считал своей задачей сохранить России вверенный его попечению драгоценный талант, а к юношеским увлечениям Пушкина он относился снисходительно. Он же отпустил Пушкина в путешествие с Раевскими на Кавказ и Крым, которое было столь благотворно для поэта.


Петлинский пишет, что встречался еще с Пушкиным в Санкт-Петербурге в 1834 и 1836 годах. Отношений они больше не выясняли, лишь холодно раскланивались друг с другом.


Антон Андреевич пишет, что был поражен известием о смерти Пушкина. Петлинский, в частности, вспоминает: «Припомнилось мне, как на прощальном вечере подполковник Сергей Николаевич Хопрячков мне говорил: «Не горюй, душа моя Петлинский! А хочешь утешиться, вообрази, что Пушкин женат и жена ему рога наставляет – каково он будет беситься. Он над тобой смеялся – ты над ним посмеешься».


К чести Петлинского надо сказать, что он не радовался смерти поэта. Более того, он написал следующее: «Воображение мое рисовало мне Пушкина, повертывая его лучшими его сторонами; мне виделось, как он смеется над своею или чужою шуткой, запрокидывая назад голову, как сверкают его глаза при чтении стихов. Я понимал вполне, что убить его было бы делом, за которое до конца дней моих я мучался бы совестью, - слишком суровое наказание за повесничанье его, за мальчишью легкомысленность! А ведь в сущности, худшего в поступках его не было, а намерениям его судья Бог!».


Я думаю, мы должны по достоинству оценить благородство действительного статского советника Антона Андреевича Петлинского, а также заботу генерала Инзова о Пушкине, который, как мог, берег для России великого поэта.


Георгий БАГДЫКОВ.